Глава первая. рим
Римские скитания
Начало путешествия было продолжительным и изнурительным. Желание сэкономить на всем и вся время от времени принимает гипертрофированные формы. Ближайший аэропорт, откуда Raynair летает в Италию, находится в Глазго, и добираться в том направлении из отечественной деревни очень некомфортно.
Сперва необходимо два часа ехать поездом до центра этого города, а после этого переходить на другую станцию, приблизительно в паре километров от первой, ехать еще час. В первоначальный раз мы с Тимофеем, в полном снаряжении, с великами на плече, пешедралили до станции пересадки. Тогда нас грел энтузиазм, но не забываю, дорога в обратную сторону нас здорово утомила.
на данный момент же, хороший ЖД работник, взглянуть на мой билет и сумку с велосипедом, заявил, что между станциями имеется совсем бесплатный трансфер. Нужно ли сказать, что я был рад данной неожиданной руке Говинды.
Все мучения компенсировались стоимостями на билеты. Не считая дополнительной платы за велосипед, билеты из Глазго-Пиза и Рим-Глазго обошлись мне всего в тридцать евро. Согласитесь, за такие деньги возможно летать хоть каждую семь дней.
Воистину, в глобализации имеется таки плюсы. Границы стираются, перемещения становятся недорогими и массовыми. У меня проскользнула идея: если бы я не был велосипедистом, то облетел бы Raynair’ом всю Европу за 100 евро.
В этом имеется необычная красота: прилетел в одну страну, знакомишься с ней, путешествуешь, пока не надоест, позже заказываешь билет дальше, и без того пять-семь перелетов. Но в моем случае, паковать велосипед любой раз — дело через чур изнурительное, а без него я пока не путешествую.
Так или иначе, самолет взлетел и забрал курс на солнечную Италию. Нужно подчернуть, что летать в Боинге 737-800 весьма сурово. Человеку выше среднего роста думается, что его живьем законсервировали.
Я постоянно сажусь на место к проходу, в том месте имеется хоть какая-то иллюзия большей свободы. Но иначе, грех жаловаться, за такую-то цену потерпеть два с половиной часа – не громадная неприятность. Однако в самолете это время заняться решительно нечем, и полет тянется плохо утомительно.
В большинстве случаев я забираю КПК, дабы почитать книгу либо взглянуть кино, но тут сделал вывод, что в вело путешествии электронные устройства мне будут ни к чему, поскольку их все равно негде заряжать. Кроме того сотовый телефон было нужно держать целый путь отключённым, дабы сохранить батарею, и выходить на сообщение в конкретное время. Такие самоограничения разъяснялись тем, что экономить предполагалось на всем, и такая роскошь, как номер гостиницы, совсем не входила в бюджет.
Самолет совершил посадку в Риме около десяти часов вечера. Мне почему-то казалось, что на улице должно быть еще светло, но в южной стране темнеет раньше, чем в холодной Шотландии. В то время у меня было пара утомленное состояние, поскольку в течении семь дней перед обрисовываемым походом я предпринял поездку в Эстонию, путь очень неудобный и томительный, с множеством пересадок, ночёвками и разными видами транспорта в аэропорту.
Погода в Шотландии, из которой я вылетел всего лишь несколько часов назад – ливень и всего девять градусов, навевала депрессию. Я просто не выспался и фактически не ощущал должного энтузиазма. В этот самый момент – аэропорт Чиампино, трап самолета, и просто поразительно теплая ночь, с чуть заметным ласковейшим ветерком… Что еще необходимо утомленному путнику?
Вдумчиво собрав велосипед, я отклонил предварительный замысел – заночевать в аэропорту, дабы утром отправиться в Рим. Поступить так уже казалось кощунственным. Собранный и снаряженный велосипед кликал в путь, сверчки в траве стрекотали как-то особенно звучно, и не в силах этому сопротивляться, я двинулся покорять Рим.
Аэропорт Чиампино находится в паре десятков километров от Рима, и я предполагал уже через час быть в окрестностях Колизея. В те времена я имел весьма не сильный представление о средствах навигации, и честно полагал, что хороший человек неизменно дорогу отыщет.
Как мы знаем, все дороги ведут в Рим. Но, первая дорога, по которой я отправился, вела в противоположную сторону, как выяснилось мало позднее. Кто бывал в Италии, тот замечательно знает, как в том месте обстоит дело с дорожными символами. Для того, кто не был, сообщу, что согласно данным какой-то комиссии, итальянские дороги признаны самыми неинформативными в Европе. Нетрудно додуматься, что это указывает, для одинокого велосипедиста без карты.
Карты, кстати, у меня не было до конца похода. Это одновременно и минус и плюс. Плюс – по причине того, что в этом имеется определенный вызов: двигаться вперед, ориентируясь по приметам, наподобие побережья. Минус в том, что время от времени дороги вдоль берега моря нет, двигаться по автостраде не очень приятно, а на некоторых участках и не разрещаеться.
В таких случаях отыскать верную дорогу без карты бывало непросто.
Так вот, проехав километров пятнадцать в противоположную от Рима сторону, я почувствовал неладное, и решил разворачиваться. Внутренняя навигационная совокупность время от времени подсказывает верные ответы. Не встретив ни одного символа, говорящего о столице, я все-таки вышел на дорогу, ведущую к римским пригородам.
Но, пройденное расстояние в неверном направлении не расстроило, а наоборот, приободрило: меня, как велосипедиста, приводили в восхищение совершенный асфальт, тёплый воздух и плавные подъёмы. Велосипед летел, как стрела, десятикилограммовый груз на багажнике совсем не чувствовался.
Приблизительно в полночь я забрал след, ведущий в Рим. Это подтверждал и единственный символ, встреченный по дороге. Символ показывал, что я въехал в пригород столицы! На спидометре уже к тому времени было что-то около сорока км, и я ощущал охотничий азарт.
Предвкушая Колизей, я весело встречал первые показатели громадного города. Воистину, весьма интересно путешествовать на велосипеде: видеть, как пригород незаметно преобразовывается в сам город. На автомобиле пролетаешь все это, вращая головой в отыскивании знаков, опасаясь пропустить необходимое направление.
Первый встреченный символ «Колизей» навел меня на идея, что в Италии за 14 дней моего отсутствия очень сильно взялись за дорожную данные. Но, подъехав к пятистороннему перекрестку, я с удовлетворением ответил, что в Италии как и раньше все в порядке: колизейский символ отсутствует, и ехать возможно в любую сторону. Потом, желаемый символ оказался в различных частях города, неизменно показывая прямо, и исчезая на ближайшем громадном перекрестке.
Оставалось только приступить к опросу населения, но в этот самый момент вышла незадача. Я, само собой разумеется, не забывал, что в прошедший раз у нас в Тоскане были неприятности с местным населением, которое категорически отказывалось осознавать английский. Сейчас, будучи в Риме, я сохранял надежду, что столичный люд вольно общается на «интернациональном» британском.
Но, кроме того римская молодежь, на которую я возлагал особые надежды, полностью меня разочаровала, показав полную неспособность к зарубежным языкам.
При привычном слове Колизей они оживлялись, много говорили по-итальянски, размахивали руками, но от этого необходимое направление не прояснялось. Это поселило в моей душе первые показатели паники. Я был один, в огромном, незнакомом городе, среди людей, которых я не имел возможности осознать, на велосипеде, всего с сотней евро в кармане.
Я не смог сфотографировать Колизей, да уже и не особенно этого желал. На текущий момент я уже накатал по центру Рима около двадцати километров, и в некоем смысле был сыт этим непонятном городом.
Катаясь в отыскивании неуловимого Колизея, я уже насмотрелся на древнюю архитектуру, и наслушался итальянского языка от толп отдыхающей в субботнюю ночь молодежи. Незаметно я понял, что подсознательно желаю отыскать выезд из города. Мое состояние может характеризировать тот факт, что я не сделал ни единого снимка в Риме, кроме того не дотянулся камеру.
Я почувствовал себя таким нелепым и чужим в этом радующемся месте, что без промедления начал искать пути отступления. Вероятнее, с моим втором Тимофеем всё было бы По другому: мы бы катались по ночному Риму до умопомрачения, в обязательном порядке нашли бы Колизей, и под утро, без неприятностей выехали в сторону моря. Но в то время, когда ты один, многие вещи становятся легко скучными и тщетными.
Я раньше вычислял себя в достаточной степени одиночкой, дабы путешествовать без напарника. Но первая ночь в Риме вынудила меня в этом усомниться.
Словом, как читатель имел возможность додуматься, выезд из города не был. Сначала я достаточно нормально ездил, пробуя зацепиться за какой-то дорожный символ, ведущий на шоссе, но ничего не получалось. Во-первых, как я уже сообщил, итальянское перемещение организовано по-своему, и во-вторых, непонимание языка обстановку также не проясняло.
Иногда виделись символы, говорящие о Колизее, но принимать их в противном случае, как насмешку, в моем положении я не имел возможности.
Я никак не имел возможности выбраться из центра города и единственным разумным ответом было бы отыскать громадную магистраль, которая точно ведет из города. Магистраль нашлась, и мало успокоившись, я притопил со скоростью 30км\ч. Шел третий час ночи, субботний трафик практически провалился сквозь землю, ехалось бодро и через мин. двадцать, я, совсем уверившийся в том, что не так долго осталось ждать опять выеду в пригороды Рима, заметил привычные строения.
Я осознал, что каким-то неясным образом объехал центральный район города по кольцевой, появлявшись ровно в том месте, где был. Потом началось панически-хаотичное метание с улицы на улицу, где я совсем осознал, что без помощи мне из этого не выбраться. Одна из дорог стала причиной затяжному подъему, откуда открылась потрясающая панорама ночной столицы, но это увы, не помогло моим навигационным мытарствам.
В четвертом часу ночи на улицах Рима еще много народа, но среди них почему-то не было нужных мне таксистов либо полицейских, с которыми я сохранял надежду установить контакт для выяснения нужного направления. Настроение собственный в то время я могу расценивать, как очень подавленное. Я начал осознавать, что возможно, мне нужно будет задержаться в Риме продолжительнее, чем я планировал. В случае если я не выберусь ночью, то днем, в диком столичном трафике мне это будет сделать еще сложнее.
Быть может, мне кроме того нужно будет остаться тут жить, выучить язык, отыскать какую-нибудь работу… Пройденные восемьдесят километров, общий недосып и усталость за чемь дней пробовали вогнать меня в депрессию. В кульминационный момент, в то время, когда я уже желал отыскать парк, с целью взглянуть, с какой стороны в том месте растут лишайники и мхи, дабы хоть как-то выяснить стороны света, я нежданно заметил такси.
Таксист был очевидно отправлен рукой Говинды, по причине того, что владел английскимязыком и был дружелюбным. На первый мой вопрос, с какой стороны море, он резонно ответил, что в Риме моря нет. В то время, когда он осознал, что я на велосипеде двигаюсь к побережью, то удивился, но необходимое направление указал.
Но сказал, что в случае если я отправлюсь по указанной дороге, то весьма не так долго осталось ждать отклонюсь, а на первом громадном перекрестке по большому счету собьюсь с курса. Исходя из этого заботливый таксист внес предложение отыскать реку, проходящую через центральный район города и стараться двигаться на протяжении нее. Река, очевидно, впадает в море, из-за чего мне самому не пришла такая мысль, не осознаю.
Распрощавшись с хорошим человеком, я помчался отыскивать реку, и смог кроме того некое время придерживаться её берега.
Злоключения еще не закончились, поскольку дорога отклонялась от реки, и я опять заблудился, но я уже ощущал, что забрал след. И действительно, через маленькое время я заметил весьма полезный символ: направление на федеральную автостраду SS1. Выбраться на неё означало всё: и ночлег на природе, и море на следующий день утром, и долгожданное спасение от итальянской столицы. Попавшийся по пути Макдональдс разорил на первые шесть евро, но придал сил, и уже не так долго осталось ждать я катил по ночному шоссе.
Было уже практически пять утра, но по южным традициям, восход солнца задерживался, и я ехал в темноте, освещая себе путь не сильный светодиодной фарой. В таких условиях отыскать место для ночлега непросто, исходя из этого на ближайшей освещенной развязке я на насыпь между дорогами, поросшую высокой травой. Место, кстати, выяснилось очень козырным, поскольку моя стоянка не просматривалось ни с одной стороны. Наскоро разбив лагерь, я улегся дремать, вспоминая негостеприимный Рим.
На утро были назначены великие свершения, главным среди которых стояло нахождение побережья. В том, что оно найдется, я уже не сомневался.
