Часть пятая. прованс
Мы двинулись на восток, в сторону Вердонского ущелья. Еще пара дней ходу, и мы окажемся в потрясающе прекрасном месте, не смотря на то, что и по сей день жаловаться на отсутствие красот по бортам не приходилось. Нам встретилось первое лавандовое поле.
Лаванда — необычная визитка Прованса.
Между горным массивом Люберон и Альпами лежат бескрайние поля, уходящие за горизонт. Скоро мы добрались до игрушечного города Russillion. Это весьма раскрученное в Провансе место, считается одной из самых прекрасных сёл Франции.
В средние века тут добывали охру, прямо из богатой этим минералом земли.
Этим разъясняется ярко-оранжевый цвет, которым тут выкрашено практически всё. на данный момент город есть необходимым местом для визита, почему в сезон в том месте негде упасть яблоку.
В июне никаких толп туристов мы не увидели, исходя из этого удалось погулять в том месте с громадным наслаждением.
По окончании Руссийона нас настигла настоящая жара. Дорога меняла спуски и затяжные подъёмы, а у нас кончалась вода. По большому счету занимательная изюминка Франции — очень малое количество супермаркетов в провинции. Вследствие этого сложно рассчитывать количество воды, что необходимо тащить на себе.
Но это компенсируется полностью немыслимыми видами лавандовых полей.
Нам в данный сутки необходимо было добраться до так именуемого Провансальского Колорадо. Это закинутая выработка охры, превратившаяся в очередную must see точку для туристов. По рассказам, ландшафты в этом «колорадо» легко марсианские: красные стенки, уходящие на пара десятков метров вверх и узкий каньон посередине.
Но технические сложности и жара задерживали нас в дороге. Добравшись, наконец, до кемпинга, пребывавшего всего в нескольких километрах от Колорадо, мы по обоюдному согласию решили вычеркнуть это превосходное место из собственного перечня, и на следующий сутки продолжить отечественное продвижение к Вердону.
Уже не первый раз ловлю себя на том, что под прессом физической либо моральной усталости в походе принимаю необъяснимые с позиций логики ответа. Так как раз мы дошли до данной местности, раз мы кроме того опережали как минимум на 7 дней отечественный график перемещения, то из-за чего не задержались всего на один сутки и не облазили тут все окрестности? Ответа нет.
Хоть мы здорово устали, но перед сном съездили в красивый город Rustrel по соседству.
А утром, в соответствии с подкорректированным замыслом, покинули кемпинг. Отечественный путь на сегодня не был легким, необходимо было сделать громадный комплект высоты, исходя из этого мы были рады затянутому тучами небу.
Доехав до оборудованного места для пикника, мы решили мало перекусить. Тут случилось одно из самых увлекательных знакомств этого путешествия. Не успев припарковать велосипеды, мы были вовлечены в беседу с двумя немками, заехавшими по воле случая в это же место.
Одна из них, Урсула, как выяснилось, уже 25 лет живет во Франции, а её подруга Роза-Мария приехала из Германии к ней к себе домой. Не прошло и пяти мин., как мы объединили столы, через десять мы уже знали очень многое приятель о приятеле и прониклись обоюдной симпатией, а через двадцать Урсула пригласила нас к себе домой. Не следует удивляться такому бурному формированию событий — в дороге время от времени 60 секунд общения идут за годы.
Очевидно, мы сходу приняли приглашение. По словам Урсулы, у неё чудный дом всего в сорока километрах из этого, с бассейном и тенистым садом, где мы можем поставить палатку. Было нужно сделать некое ответвление от маршрута, но это нас никак не смутило.
Урсула нарисовала мне импровизированную карту, дабы мы имели возможность отыскать ее усадьбу.
Распрощавшись, мы безотлагательно выехали. C трудом верилось, что нам удастся отыскать необходимое место, поскольку никакого адреса у нас не было, одни ориентиры. Отыскать затерянный в полях Прованса домик представлялось не таковой уж несложной задачей. Но Урсула вправду прекрасно знала эту местность, нарисованный её рукой умный маршрут разрешил нам на 70% дороги ехать вниз.
Позже она заявила, что если бы я отправился по более маленькому пути, как вначале желал, то нам было нужно бы преодолеть три 800-метровых перевала.
Дома у Урсулы было всё, как она давала слово: бассейн, сад и две собаки: Пепита и Лёлот.
Мы были очарованы этим негромким райским местом. Урсула, выяснив, что Вика увлекается шитьем, потащила её в мастерскую, показывать свои работы. Оказалось, что она художница, скульптор и еще большое количество чего. Участвует в конкурсах, организовывает выставки. За много лет её воображение и неисчерпаемая энергия перевоплотила усадьбу в увлекательное место, с множеством экспонатов, за каждым из которых стоял какой-то отрезок её жизни.
Особенно нас впечатлили коврики, сделанные из безлюдных таблеточных упаковок.
До тех пор пока мы разглядывали работы Урсулы, Роза-Мария готовила нам роскошный ужин. Начали с аперитива, продолжили печеной жареными сардинами и картошкой, а закончили вином с сыром. Но кроме того дороже еды для нас был разговор с этими занимательными и гостеприимными людьми.
По окончании 20 дней странствий мы медлено начали дичать в обществе друг друга, и данный оазис общения пришелся как запрещено кстати.
Будущее Урсулы с легкостью имела возможность бы поспорить с придуманными историями мыльных опер. Она, судетская немка, в юные годы пережила депортацию из Чехословакии по окончании окончания второй мировой войны. Её папа погиб в плену в лагере для пленных под Сталинградом.
Да и последующая судьба не была эталоном самообладания: она утвержает, что ей было нужно переезжать 27 раз.
И Урсула, и Роза-Мария были заядлыми путешественницами, по всей видимости этим и разъяснялся тот факт, что мы с самого начала общения почувствовали родство душ. Мы делились впечатлениями от посещенных государств и рекомендовали друг другу маршруты.
Вторая отечественная точка преткновения — любовь к Европе. Я считаю, что Европа — неповторимое место на планете. Нигде не отыщешь для того чтобы глубокого переплетения культур на столь ограниченной территории.
Я не могу осознать людей, каковые кроме того не будучи толком привычными с европейской историей, говорят, что тут нет ничего занимательного. Быть может, это позвано через чур плотным знакомством с пляжным и тусовочным отдыхом. На мой же взор, нереально остаться равнодушным от мысли, что ты был в месте, где любой камень может поведать больше, чем ты учил десять лет в школе.
Я согласен со словами Урсулы, что не обращая внимания на то, что история Европы — это практически непрекращающееся кровопролитие, и нет таковой нации, которая не ненавидела бы другую, сейчас мы живем в неповторимом месте. Благодаря Шенгенскому соглашению, мы можем передвигаться по Европе без ограничений. По окончании 60 лет мирного времени ветхие обиды забылись (обращение о Ветхой Европе), и вчерашние непримиримые неприятели смогут сейчас сидеть за одним столом, наслаждаясь обществом друг друга.
Проехав всего 200км, мы можем заметить совсем культуру и другую страну. И это здорово.
На следующий сутки мы продолжили собственный путь, распрощавшись с гостеприимной хозяйкой и её подругой. Было весьма безрадостно расставаться с этими людьми, но они окончательно останутся с нами. Опережая график, мы решили не гнать лошадей, и в данный сутки проехали всего 40км. Прямо перед точкой назначения, городом Greoux Les Bains нас накрыл ливневой дождь. Успев натянуть дождевики, мы не промокли, но прямо на въезде в город произошла неприятность — прокол.
Не захотев поменять камеру под дождем, мы прошлись пешком несколько километров до кемпинга. Ливень закончился, и мы скоро переодевшись, кинули громадны, и пошли изучить город пешком.
Главным историческим строением города Греу ле Бен был Замок Тамплиеров. В воображении мгновенно всплыл Морис Железный король «и Дрюон», зачитанный до дыр в юные годы. Возможно ли было тогда кроме того представить, что я окажусь в самом настоящем замке тамплиеров?
Под впечатлением замеченного, мы возвратились в кемпинг. Вытащив проколотую камеру, я заметил, что никакого прокола не было, а просто оторвался ниппель. Поставив запасную камеру, я с большим трудом веря своим глазам, убедился, что у неё кроме этого имеется отслоение резины в области ниппеля. До этого я не виделся с подобными случаями, а тут — в двойном размере. Очевидно, дело не было в нехорошей карме.
Легко эти камеры жили в моих велосипедах с 2006 года, и они начали рассыхаться от старости. Повышенная нагрузка только ускорила данный процесс.
Но, больше запасных камер у меня не было. Кроме этого не было в Греу ле Бен велосипденого магазина. Было нужно прибегнуть к запрещенному приему: забрать у Мурзика запаску на 26? и не легко впихнуть её в 28? шину.
Данный инцидент стал уроком, и в первом встреченном Декатлоне я приобрел себе две запасным камеры.
